Идентификация неравенства закодированного в законодательстве достаточна проста — несмотря на отсутствие стогого определения, мы всегда понимаем какой признак не должен учитываться в том или ином законе. Во многом потому, что в законах речь идёт об объективных вещах (см. «Соглашение может опираться только на объективные принципы»). Не всегда для её исправления достаточно политической воли, особенно при представительской демократии, но это уже не про дискриминацию как таковую.

А вот с частной дискриминацией всё многократно сложнее — её часто «находят» там, где её нет. И те, кто её находят, часто глухи к аргументам и лишь пытаются заткнуть рот оппонентам, как это было с документальным фильмом Кэсси Джей «Красная таблетка», который пытались запретить, да и в самом фильме хорошо видна разница в поведении тех, кто имеет аргументированную позицию, и тех, кто умеет только громко кричать. Ведь сам дисбаланс, например половой, никаким образом не доказывает дискриминацию при отборе, ибо у этого дисбаланса могут быть иные причины. Более того, как постоянно говорит Томас Соуэлл, сама идея равномерной представленности не имеет разумных оснований — всегда и везде одни группы были перепредставлены в каких-то одних сферах и недопредставлены в других просто потому, что они пытались использовать свои сильные стороны, а вовсе не из-за какой-либо дискриминации. Например, никто в здравом уме не подумает, что армяне и греки, перепредставленные в торговле внутри Османской империи, могли дискриминировать турков, наоборот, армяне и греки были ущемлёнными религиозными и национальными меньшинствами страдавшими от погромов. Кенийцы перепредставлены в беге, а немцы в пивоварении, но вряд ли кто-то будет считать это результатом дискриминации.

Помимо этого недопредставленность сама по себе вобще не является общественной проблемой, выгода для всех нас происходит не оттого, что кто-то где-то представлен, а оттого, что каждый находит то место в разделении труда, где он наиболее эффективен, приносит максимум пользы. И рыночная экономика именно к такому распределению и стремиться и если это приводит к какой-то там недопредставленности, то нет оснований считать это проблемой. Сторонники равной представленности скажут, что это разнообразие, но тут опять мешанина всего, да, разнообразие важно при принятие решений, но речь не столько о повседневных решениях, для которых достаточно профессионализма, а о ключевых решениях, принимаемых обычно высшим руководством. Ну и главное, что это опять коллективистское мышление, которое приписывает представителям группы средние характеристики группы, вообще-то все индивиды уникальны и для разнообразия мнений нет нужды выискивать представителей всех возможных групп. Понятное дело, что представитель группы нужен, если решение связано с этой группой, но в остальных случаях речь не о социальных группах, а психологическом явлении под названием группового мышления, когда дефекты нашего мышления разрушают разнообразие и нужны специальные процедуры для преодоления этой проблемы, никак не связанной с темой дискриминации. Ну и конечно, если групповая представленность действительно эффективна, то она будет поддержана рыночным отбором в экономике, а в политике все важные решения нужно принимать напрямую, через референдум (см. «Прямая демократия»), а не доверять каким-либо группам сколько угодно разнообразным.

Хороший пример ситуации, показывающей, что дисбаланс не всегда означает дискриминацию, был приведён Ричардом Хэммингом в книге «Искусство науки и инженерии» изданной в 1997 году:

То есть как минимум на этом уровне недопредставленность это не результат дискриминации, просто все девушки подали заявления на одни и те же специальности, создали там огромный конкурс и большей частью отсеялись из-за малого числа мест.

Другой пример, в том числе показывающий важность знания статистики, приводит Чарльз Уилан [Wheelan]:

Отмечу, что одним из авторов этого исследования является Клаудия Голдин, которая специализируется на этой проблематике и получила премию Шведского национального банка по экономическим наукам памяти Альфреда Нобеля в 2023 году. Как видим, при тщательном анализе оказывается, что в развитых странах дискриминации в оплате труда по полу нет — при примерно равной квалификации оплата часа работы примерно равна, есть разница в итоговых доходах, которая, похоже, вызвана в основном материнством, а это уже другая история, не про дискриминацию. И нельзя сказать, что это удивительный результат, ведь в развитых странах не так уж и редко женщины занимают руководящие позиции в государстве и бизнесе и даже становятся руководителями страны, было бы удивительно, если бы несмотря на длительный общественный прогресс в сфере равенства полов дискриминация бы оставлась высокой. К сожалению, для того чтобы понять, как было проведено такое исследование, и проверить его выводы, недостаточно уметь громко кричать на митингах, а надо владеть хотя бы основами математической статистики, например представлять, как работает регрессионный анализ. А ведь в этой цитате речь снова про средние цифры, а это опять неполная информация, скорее всего, как обычно, окажется что разброс зарплат очень велик, а значит далеко не все мужчины заработавают много.

Есть и другие примеры, когда незнание теории вероятностей приводит к ложному подозрению в дискриминации, например, отсутствие в совете директоров конкретной компании представителей меньшинств не является доказательством дискриминации, ибо при малой численности меньшинств и небольшом числе членов совета директоров вероятность оказаться в совете директоров для представителя меньшинств даже при абсолютно справедливом наборе значительно меньше единицы, а значит, может быть много компаний, у которых в совете директоров нет ни одного представителя меньшинств [MovchanMatStat].

А в некоторых случаях оказывается, что дискриминация есть, но не та, которую ожидали, как, например, в исследовании управления премьер-министра Австралии [Hiscox], в котором оказалось, что при принятии на работу дискриминируют мужчин, хотя изначально предполагалось, что в случае резюме без указания пола женщин перестанут дискриминировать.

Несомненно то, что частная дискриминация существует, однако необходимо с большим скепсисом относится к тем, кто пытается её увидеть поверхностно и некомпетентно используя статистику. Более того, при представительской демократии поиск разного рода «жертв» может оказаться выгодной политической стратегией — можно получать голоса избирателей обещая им защиту и привилегии, но в этой ситуации политики заинтересованы не в решении каких-либо проблем, а в том, чтобы найти как можно больше жертв и удержать их в этом состоянии, чтобы продолжать получать их голоса. А индивиды объявленные жертвами привыкают думать, что все их проблемы от каких-то внешних причин, кто-то другой виновен в их проблемах, а не они, что конечно никак не помогает им решить свои проблемы.